ПАМЯТИ ТАМАРЫ ИВАНОВНЫ

Жизнь человека можно сравнить с маршрутом землепроходца, идущего через горный перевал и неведомые доселе дали. Начало этого пути - восхождение, начинается с пологого подъема, сменяемого кручами, скалами, осыпями. Стимулом восхождения является стремление достижения впереди сияющих вершин. Достигнув их (возможно, нескольких чередующихся или переходящих в нагорье или плато) и затем, спускаясь с него, человек достигает зрелости, накапливает жизненный опыт и утверждает себя в этом мире. Появляется чувство адаптации, некоего успокоения. Это дает возможность ему оглядеться вокруг и заняться оценкой результатов пройденного пути.

Легко и радостно начинает человек свой путь. Он молод, полон сил и энергии, и кажется, что все задачи ему по плечу. Он не один, а с товарищами, вся жизнь впереди, её вершины ослепляют своими сияниями. Но уже в самом начале пути каждый выбирает, как ему кажется, "свою" тропу, "свой" путь в жизни. И если на подъеме ещё можно ощущать, видеть свои истоки, родных, близких и друзей, прослеживать маршрут последних и даже ощущать взаимную поддержку, то уже дальше, ближе к перевалу, а затем на спуске, постепенно большая часть твоих друзей "растворяется" в среде обитания и даже уходят иные в небытие, поскольку жизнь так же трудна и опасна, как горная тропа землепроходца в горах, где на каждом шагу его поджидают суровые испытания, требующие мужества, силы воли, выносливости, опыта их преодоления. И как преодолевший перевал землепроходец на спуске, оглянувшись, уже не видит своего восходящего этапа пути, так и человек за перевалом жизни не видит своего схода, друзей, своей юности. Зачастую он оказывается один в этом "новом" мире. Пошлое и всё, связанное с ним, осталось за перевалом, а друзья юности также ушли своими путями. И человеку остается одно - пользоваться только памятью, воспоминаниями о родном доме, родителях, о светлом времени своей юности, о своей бесшабашной молодости. С уходом с перевала всё более вниз по наклонной жизненного пути, такому же трудному, как горная тропа землепроходца с её осыпями, обвалами, камнепадами и т.д., человека всё чаще и чаще одолевает тревожное, безысходное чувство потери - ностальгия. Поскольку по законам природы в прошлое, в юность и молодость реально нет возврата, то человек пытается их как-то воспроизвести хотя бы из арсенала своей памяти…

Вот так и я на склоне лет очень часто возвращаюсь в свою юность в виртуальном мире своей памяти.

Детство моё пришлось на предвоенные и военные, а юность - на послевоенные годы. Эта была очень трудная во всех отношениях, но по-своему прекрасная пора. Мы широко открытыми глазами смотрели на мир, на наше Будущее. И нужно отдать должное, что основную роль в формировании нас как личностей играла Школа, а это Учителя, педагоги. Здесь, я считаю, мне очень повезло. На формирование моего "Я", как я думаю, оказали большое влияние два Педагога: в начальной школе (третий-четвертый классы, школа № 1 г. Якутска) - Елена Михайловна Шадрина, воспитавшая во мне желание познавать; а на завершающем этапе школьного образования (десятый класс, школа № 8 г. Якутска) - Тамара Ивановна Орлова, заложившая во мне основы нравственной интеллектуальной культуры. Я не говорю уже здесь о конкретных предметах, которые она преподавала: русский язык и литература. Последние служили как бы инструментом для воспитания в нас, учениках, высоких нравственных и художественных ценностей, основ цельной культурной личности.

Дело в том, что я не был стандартным учащимся 10-го класса дневной школы. Так сложились обстоятельства, что из-за материальных трудностей я по настоянию родителей после 7-го класса поступил в Якутский речной техникум. Но моя мечта была - получить полное среднее, а затем высшее образование. Поэтому, не закончив второй курс, я ушел из техникума и стал работать (в кузнице молотобойцом) и учиться в вечерней школе в 9-ом классе. Однако условия жизни послевоенного времени стремительно менялись к лучшему, и учиться в 10-м классе отец мне посоветовал уже в дневной школе с тем, чтобы потом продолжить учебу в вузе. Так в 1951 году я стал учеником 10-класса 9-ой средней школы г. Якутска, где завучем и преподавателем русского языка и литературы была Тамара Ивановна.

Вопреки моим опасениям я достаточно хорошо вписался в школьную жизнь и неплохо учился, поскольку, как оказалось, техникум дал мне хорошую стартовую подготовку по математике, физике, химии. Были сложности с русским языком, которые пришлось преодолевать под руководством Тамары Ивановны. А что касается литературы и истории, то здесь положительно сказалось пристрастие еще с начальной школы читать не только хрестоматийный материал. Помню, при разборе характеристики Григория Мелехова из "Тихого Дона", данной в учебнике, я с ней не соглашался и отстаивал свой взгляд, т.к. я хорошо знал этот роман. Тамара Ивановна с большим тактом отнеслась к моему мнению и при разборе не подавляла меня своим авторитетом педагога, и я имел возможность отстаивать своё понимание описываемых в романе событий.

Нужно сказать, что авторитет Тамары Ивановны среди учеников, да и педагогов уже тогда, без преувеличения, был достаточно высок. Здесь было всё: внешние данные, впечатляющая культура поведения, эффектная простота, педагогические способности и знание предмета.

В тот год произошло объединение женских и мужских школ и получилось так, что наша "мужская" половина школьного контингента, как и я, впервые вошли в бывшую женскую школу и влились в существующий до этого девичий коллектив. И для них это тоже, как и для меня, был новый школьный коллектив. Поэтому для нас, парней, немаловажным было мнение наших одноклассниц, которые учились ранее в этой школе и были как бы основой создаваемого коллектива. И, прислушиваясь к их разговорам, мнению, можно было представить, что они любили и высоко ценили Тамару Ивановну как педагога, восхищались как человеком и, безусловно, её обаянием. А литературу Тамара Ивановна любила и, несмотря на молодость, уверенно и высокопрофессионально владела этим предметом. Во всем этом мы впоследствии убедились сами.

Стройная, со своей особой высокой прической, неброско, но со вкусом одетая, всегда спокойная, собранная Тамара Ивановна создавала атмосферу непринужденности и делового порядка. Для всех нас она была непререкаемым авторитетом. За все время учебы в 10-м классе я не слышал, чтобы Тамара Ивановна на кого-то повысила бы голос или чтобы в классе, школе были какие-либо споры, конфликты и т.п. В этом, видимо, немалая заслуга была и Тамары Ивановны.

И многие мои одноклассники по окончании школы, разъехавшись по городам и весям нашей Страны на учёбу, вспоминая школу, в первую очередь вспоминали Тамару Ивановну. Вспоминается случай, когда приехав на первые каникулы, мы решили сфотографироваться на память, то одним из условий было, чтобы непременно с нами была Тамара Ивановна. И когда я смотрю на фото той нашей группы, взгляд в первую очередь останавливается на Тамаре Ивановне. Какая всё-таки это сила - женская красота! Несмотря на то, что минуло с того времени, страшно сказать, почти полвека, в моей памяти всегда встает её образ из моей далекой юности, с её романтикой и непосредственностью.

Так уж случилось, что после тех летних каникул 1953-го года ряд встреч с Тамарой Ивановной и систематическое эпистолярное общение произошли лишь спустя боле 30 лет, когда я по делам своих работ несколько раз наезжал в Якутск. За этот период неумолимое время уже сделало нас иными, а многих уже и недосчитывалось… Тамара Ивановна уже болела, однако, как всегда была вся в заботах о детях, внуках, по квартирным, дачным и другим хозяйственным делам. Неизменным остался интерес к добротной литературе. А страстью её стала художественная вышивка. Стены её квартиры были, как в художественной галерее, завешаны ее произведениями разных форматов и сюжетов.

Несмотря на недомогание, Тамара Ивановна иногда совершала поездки к детям в Москву, Новосибирск. В одну из таких поездок, когда она была у своей дочери в нашем городе, она была у нас в гостях, познакомилась с моей семьей. Мы часто вспоминаем этот визит, он оставил добрую память о Тамаре Ивановне у моих близких.

Последнее десятилетие мы регулярно переписывались. Если кто-то из нас почему-либо задерживался с ответом, то это вызывало беспокойство, поскольку обязательность Тамары Ивановны - это была аксиома. Она писала мне о своем житье-бытье, дачно-огородных делах; о том, что она прочла, какое очередное рукоделие закончила; делилась беспокойством о своих детях, внуках. Почти никогда не писала о своих недугах, только иной раз, вскользь что-то промелькнет насчет "обострения" или "профилактики". А вот последнее её письмо было особенным в этом плане. Впервые в нем какое-то место было уделено медицине с перечислением диагнозов недуга, методов лечения и лекарств.

Она живо интересовалась соей жизнью, здоровьем моим и моей семьи. Её письма с большим удовольствием читала моя Люба и всегда ставила их мне в пример, подчеркивая простой, четкий, и в то же время, ёмкий стиль изложения, приговаривая: "… всё четко, коротко и до предела ясно. А ты как пишешь? Твои немецкие предложения на полстраницы невозможно читать, без переводчика не осилишь…" А что я мог сказать? Разве что согласиться с афоризмом: "Краткость - сестра таланта!".

Наша переписка была для меня настолько системной и обыденной, что воспринималась моими близкими как естественная потребность, необходимость, без чего, как без дождя, не жди хорошего урожая. Но к сожалению, все земное имеет свой конец…Я не получил от Тамары Ивановны ответы на два моих последних письма. Готовился поздравить её с 81-ой годовщиной, однако Тамара Ивановна ушла от нас, несколько дней не дожив до этой даты.. Мы, её ученики, осиротели. Говоря языком физхимика, из метастабильного состояния "ученик" мы перешли в свою стабильную фазу существования - старость. Когда был жив наш Учитель, мы все в своем виртуальном мире чувствовали себя живущими в какой-то мере, мысленно, в прошлом, в виртуальной юности… Но настало время пробуждения, пришла пора реальности… Примем её, какая она есть…

Всё же, мне кажется, что с её волей, отношением к жизни Тамара Ивановна могла бы прожить дольше. Её уход из жизни, наверное, во многом был обусловлен трагедией и ранней смертью Татьяны Викторовны, её старшей дочери. Хотя Тамара Ивановна внешне выдержала этот удар судьбы, (я был у неё спустя где-то полмесяца после этой трагедии), однако в письмах её стала отмечаться какая-то нотка безысходности и усталости - первый признак сдачи человеком своих позиций, потери воли.

Не стало Тамары Ивановны, а я до сих пор по привычке заглядываю в свой почтовый ящик, а там… пусто.

Наши древние предки - славяне, выйдя из Центральной Азии на необъятные просторы России, в те далекие времена принесли и свою особую религию - ведизм, одну из разновидностей древнего тегрианства - основы всех древних религий народов Востока. По этой религии человек триедин и включает в себя три ипостаси: материю (тело), вечность (наследование себе подобных) и дух (память о человеке и его делах, сохраняющаяся в роду из поколения в поколение). И не зря говорят в народе, что человек жив до тех пор, пока о нем, его делах помнят люди. Вот я и думаю, что Тамара Ивановна будет жить среди нас, пока о ней будут помнить её ученики, люди, с которыми она общалась, которые будут видеть её прекрасное рукодельное творчество. Вот и сейчас, когда я пишу эти строки, взгляд мой останавливается на её небольших вышивках, стоящих у меня за стеклом книжного шкафа. Глаз ласкают мастерски выполненные букеты сирени, полевых цветов и декоративная цветущая ветка с распускающимися цветами, над которыми повисла в полете синяя бабочка. Поэтому и думается, что правы наши древние предки: не ушла Тамара Ивановна в небытие. Только её материальная ипостась возвращается к Матери Земле, а она сама остаётся в вечном мире - в потомках ( в частности, во внучке Женечке, которой я изредка позваниваю по телефону) и в творениях, оставшихся людям, а также всё, что остается с нами, в нашей памяти…

ВЕЧНАЯ ВАМ ПАМЯТЬ, ДОРОГАЯ   Т А М А Р А   И В А Н О В Н А!

Николай Иванович Копылов