Путешествие в Вилюйск

7 января 2007, воскресенье, день 1.

Основным транспортом для путешествий по районам Якутии уже несколько лет служат частные такси - так они себя называют, хотя, конечно, это вовсе не те стандартные "Волги" с фонариками на крыше, а скорее небольшие автобусы - чаще всего вездеходы УАЗ-452 (те, которые с ведущими "передками"), в которые помещаются до десяти пассажиров - получается тесно, но, в общем, не в обиде - чем больше пассажиров в рейсе, тем дешевле для каждого… До Вилюйска, а это 600 километров, берут по 1000 рублей с носа, но с нас взяли по 1200 - дни были еще праздничные, цены повышенные… а 31-го декабря брали, говорят, все полторы тысячи… Междугородные автобусы, которыми мы пользовались раньше, похоже, не выдерживают конкуренции с "частниками", да и по дорогам нашим ездить желательно на том, что покрепче…

Частники, кстати, предоставляют гораздо лучший сервис - за каждым пассажиром заезжают домой, багаж, который не боится холода, можно положить на багажник на крыше, а в конце пути каждого доставляют прямо к его дому. Первый пассажир, которого забирало наше "такси", был мой попутчик Николай Елисеевич Томский - он живет в районе Племхоза, на дальней от Вилюйского тракта окраине города. Николай Елисеевич "забронировал" для меня место возле водителя, как для "почетного гостя Вилюйска" - так он меня представлял остальным нашим попутчикам. За мной заехали в девять часов, когда в машине были уже 4 или 5 человек, потом еще с час кружили по городу, собирая остальных, и часов в 10 выехали, наконец, на трассу - Вилюйский тракт. Кроме нас с Николаем Елисеевичем среди пассажиров были еще двое мужчин, остальные шесть - женщины. Все - жители Вилюйска, возвращались домой после праздников, проведенных в Якутске. Вилюйский тракт начинается сразу за городом с подъема на плоскогорье высотой примерно 120 метров. Вскоре после подъема слева начинается городкая свалка - мучение для всего города, когда её жгут. Горела она и на этот раз, так что первые 15 километров проехали в вонючем полудыму-полутумане. Температура воздуха была, кстати, ниже сорока - не самая лучшая для поездки. Асфальт кончился тоже где-то в районе того же пятнадцатого километра, и дальше начиналась обычная гравийка - широкая, так что разъехаться могли бы и три автомобиля, но только толку от этой ширины немного - свободная от снега колея занимала только середину дороги. По этой колее и ехали машины, причем в обе стороны - точь-точь как на одноколейной железной дороге. Только без разъездов… А вот чтобы разъехаться со встречным автомобилем, водителю нужна была известная сноровка - сначала надо было включить "передок", затем точными дозированными движениями руля заставить машину выехать из колеи хотя бы правыми колесами и в самый момент разъезда удержать ее от виляний и заносов на снегу… Иногда машину заносило и на слишком неровных участках, когда от тряски колеса теряли контакт с и без того скользкой дорогой. Но наш водитель с этим справлялся замечательно!... Иван вообще и выглядел надежно - возрастом около пятидесяти, плотный, рослый, с неторопливыми уверенными движениями. К тому же Иван оказался нашим с Николаем Елисеевичем родственником - внуком Евгения Михайловича Винокурова - брата протоиерея Алексея Михайловича Винокурова, который был женат на племяннице моего прадеда. Такое вот далекое родство…

Пейзаж по обе стороны дороги - заснеженная тайга, перемежающаяся аласами, озерами и редколесьем. Кое-где встречались участки сплошь поваленного леса - это места низовых пожаров, которые сожгли неглубокие корни лиственниц, они остались стоять, но… только до первого сильного ветра.

Следов "бегающей" живности немного - лето выпало дождливое, зайцы не уродились… Про нынешнее лето все рассказывали, как про какую-то катастрофу - весь август дожди лили так, что озера аласов разлились по самую кромку леса… сена, соответственно, накосили мало, а то, что успели заготовить, уплыло… А из живности "летающей" единственное, что можно было увидеть, и весьма часто - воронов - они одни из немногих птиц, которые остаются зимовать даже здесь, где зимой за пятьдесят градусов! При этом ворон еще и летает в любой мороз… как это ему удается - один Бог ведает!..

Первое большое село на пути - Бердигестях. Это центр Горного района. Правда, почему он называется "Горным", кажется, не знают даже его жители - ни одного холма выше пятидесяти метров тут отродясь никто не видел… Здесь мы сделали первую остановку у придорожной чайной - так в деревнях Якутии традиционно называют столовые. Я помню чайные 80-х годов - тех времен, когда я работал в Якутскэнерго и часто путешествовал по районам - это были обычные советские "столовки" с убогой обстановкой, ленивыми равнодушными работницами и скудным выбором невкусных блюд. Современные чайные - такие, какие они должны быть - чистые, нарядные, с добротной мебелью. Работницы стараются, купить можно и заграничные чипсы и настоящие домашние пирожки - сделанные с любовью, как для своей семьи - горячие, пышные, полные вкусного мясного фарша с рисом, а не те советские уродцы с крошечным ошметком липкой невесть из чего начинки. Сразу видно - люди работают не из-под палки, для плана некого "райобщепита", а для себя и своих клиентов. Причем обычно чайных в одном месте не одна, а две-три, и такая конкуренция заставляет и хорошо работать, и идти на хитрости - чайные обычно "прикармливают" водителей автобусов - кормят их бесплатно, чтобы те привозили пассажиров именно к ним. Попутчик мой, правда, не мог понять, что такого хорошего я нахожу в этих чайных, почему я радуюсь за этих людей - все-таки ему, человеку пожилому, трудно было согласиться с тем, что в наше время кто-то богат, а кто-то - беден…

Я спрашивал Ивана, сколько он тратит бензина на всю дорогу - оказалось, около 90 литров, иногда до 100 - расход зависит и от регулировки карбюратора, и от того, как часто включаются передние ведущие колеса, и от мастерства водителя в целом. Причем на топливе здесь, на этом маршруте, можно сэкономить, если покупать бензин местного производства в Кызыл-Сыре - там его делают из газоконденсата с газового месторождения. Такой бензин имеет цену всего 7-8 рублей за литр.

После Бердигестяха мы останавливались поесть еще раз - где-то километров за 200 от Вилюйска. В каждой чайной Николай Елисеевич угощал меня своей любимой настойкой на травах - бальзамом "Кэскил", а вот в самой машине наш Иван установил "сухой закон" - не позволяет пить никому, а если заметит, что кто-то в салоне прикладывается к бутылке, забирает оную "на хранение" до конца поездки, и однажды даже, как он сам рассказывал, высадил пару кирюх у поста ГАИ сразу при въезде в Якутск - не стал отвозить их домой за их "плохое поведение". Многие в Вилюйске уже знают, что у Ивана не пошалишь, потому любители выпить к нему не садятся, а приличные люди, наоборот, предпочитают такого водителя - так вот зарабатывается в наши дни репутация у клиента… Вообще Иван занимается перевозками пассажиров по этой трассе с 1999 года и сменил уже несколько машин, последний "УАЗик" служит у него около 2-х лет, а вскоре он собирается купить какую-нибудь иномарку - говорит, хоть и ремонтировать ее дороже, но у клиентов иномарки престижнее. Да и стоит подержанная иномарка не намного дороже - новый УАЗ стоит 380 тысяч…

И вот в десятом часу вечера мы въезжаем в Вилюйск. Тумана здесь почти нет, дует ветер, температура ниже -30. Мне уже показывают какие-то исторические здания, но я еще не ориентируюсь в новом городе и потому ничего не запоминаю. Жить здесь мы будем у сестры Николая Елисеевича Галины Елисеевны и её мужа Павла Никифоровича. Дом их деревянный, из сосновых бревен. Особая его прелесть в том, что он не оштукатурен ни изнутри, ни снаружи, а сосна со временем не темнеет, а только приобретает янтарный оттенок. Отопление - газовое, чему хозяева очень рады - говорят, что раньше, когда весь город отапливался углем, даже собаки здесь все были одного цвета - серого…

Стол ждал нас, конечно же, уже накрытым. Угощали котлетами с жареной картошкой, вареными карасями с бульоном, строганиной (чир, печень налима и оленина), квашеной капустой и солеными огурцами, брусникой с голубикой, и пирожками, которые я сразу определил как "расторгуевские" - так они были похожи на те, что пекла моя бабушка Степанида Николаевна…

Почивать мы легли в комнате, которую специально для нас приготовили, и спалось нам чудесно - воздух свежий, ровно теплый, ни откуда не дует - глаза сами закрылись…

8.01.07, понедельник, день 2.

Сразу после завтрака Николай Елисеевич вывел меня на "экскурсию" по городу - смотреть и фотографировать старые здания Вилюйска, особенно, конечно, те, которые принадлежали раньше Расторгуевым. Фотоаппарат я повесил на ремень на шею, внутрь куртки. На таком морозе снимать придется быстро, выхватывая аппарат из-за пазухи буквально на несколько секунд - современная автоматика, да еще на цифровых аппаратах, холода не выдерживает… Фотоаппарат у меня, надо сказать, довольно "крутой" - цифровая зеркалка Pentax *istDS2, которую я смог позволить себе купить только отработав год на канадском Севере.

Маршрут, который мы прошли в этот день, сейчас можно проследить по последовательности сделанных фотографий. На первом снимке - дом купца Ивана Николаевича Харитонова. Стоит он на улице Мира, которая до революции называлась в Расторгуевской, т.к. на ней жили мои прадеды купцы Расторгуевы. В доме Харитонова в советское время размещался райком партии, потом райисполком, а сейчас - земельный кадастр. Вообще, все дома, отобранные во время революции у купцов, чиновников и других состоятельных людей города, беззастенчиво пользовались советской властью в своих целях - многие годы в Вилюйске даже на строилось никаких административных зданий - хватало того, что построили "кровопийцы-эксплуататоры трудового народа"… Сам Иван Николаевич был одним из самых богатых купцов города, по размерам капитала он уступал только Николаю Алексеевичу Расторгуеву.

Следующее здание, которое нас интересует - дом и магазин Федора Алексеевича Расторгуева на этой же улице. Все время с начала советских времен в нем находилась аптека. И сейчас тоже. Зайдя в аптеку, мы обнаружили несколько интересных деталей - например, стекла в окнах сохранились явно еще с "тех" времен - они такие неровные, что характерно для стекла старого производства. А у дверного проема висел старинный кованный штифт для запирания дверного пробоя, на старинной же цепочке. Заднее крыльцо этого дома мы рассматривали с особым интересом - именно на этом крыльце упал и умер от разрыва сердца мой прадед Николай Алексеевич Расторгуев зимним вечером 19 декабря 1923 года…

Он шел в дом своего брата на именины сына Николы. А жил Николай Алексеевич в это время уже не в своем большом доме, а в маленьком доме рядом, каких-то 50 метров от того крыльца - туда они переселились, когда советская власть отобрала их большой дом.

Этот большой дом Николая Алексеевича стоит сейчас, выражаясь газетным штампом, "с пустыми глазницами окон". Ставни и наличники сохранились только на одной "глазнице". При советской власти в нем размещался райисполком. Что ж, губа у новой власти была не дура…

В конце Расторгуевской улицы, на берегу Вилюя - местный краеведческий музей имени Петра Хрисанфовича Староватова. Туда мы и направились, но… "поцеловали замок" - по понедельникам у музея выходной. Перед зданием, на берегу реки стоит бюст Чернышевского. Вернее, стоял. Хотя, скорее все же стоит. То есть сейчас стоит только высокий постамент, из которого торчит вверх арматурина - на ней и крепился бюст. А сам бюст… нет, слава Богу, его не украли на металлолом… просто перенесли к новому зданию педучилища - местным властям показалось, что там ему более "место". Жители по этому поводу ропщут: царская власть Николаю Гавриловичу покоя не давала, теперь вот новая с место на место таскает… Кстати, о Чернышевском в Вилюйске знают не понаслышке - Государственный преступник №1 был здесь в ссылке 11 лет - с 1872 по 1883 год, и моя прабабушка Филицата, тогда еще девчонка, видела его в своем дома, о чем рассказывала моей маме в послевоенные годы.

Дома, магазины, амбары и прочие хозяйственные постройки Расторгуева составляли некогда целый комплекс - так его сейчас и называют. Недалеко от музея находится одно из зданий комплекса - бывшая семейная баня Расторгуевых. Именно семейная, хотя по размерам скорее общественная - в советское время её переоборудовали в жилой дом, и сейчас в нем живут 3 семьи.

Еще два здания комплекса - двухэтажные склады. Один из них давно перестроен в жилой дом на 6 квартир, а второй все еще служит по своему назначению. В этот склад мы заглянули и даже поднялись на галерею второго этажа, откуда я сделал несколько снимков близлежащих домов Расторгуевского комплекса. Здание это поразительной добротности! Дерево без малейшего следа гнили, постройка стоит ровно, как будто только что поставлена. Над каждой дверью какой-то необыкновенно стойкой красной краской написаны номера - краска эта до сих пор даже не потрескалась! Вообще, долговечность и добротность старинных домов Вилюйска поражает. Знаете, чем дома, построенные до революции, отличаются от тех, что построены уже при советской власти? Как ни парадоксально, тем, что старые дома выглядят лучше! Дерево бревен изрядно потемнело, но выглядит чище, чем у советских домов. Нарядные наличники, вырезанные по дуге стекла окон, даже какая-то поразительно стойкая замазка на них - никакого сравнения с унылым советским убожеством, сделанным "абы как", в вечном дефиците материалов, в постоянной гонке за план, а в конечном итоге - с полным равнодушием к результату своего труда. А уж если советы брались что-то пристроить к старому дому, то получалась вообще анекдотичная "наглядная агитация" - только против самих советов - настолько пристрой отличается от старой части дома. Старожилы Вилюйска объясняют стойкость древесины старых домов тем, что бревна перед постройкой сушили три(!) года под навесом. А карнизы домов делали размером до 1 метра, что надежно предохраняло стены от дождей. А уж какая тут сушка, если "план горит", да материалов не хватает!? - вот и строили из полусырой древесины, делали карнизы по минимуму, а уж о наличниках и каких-то украшениях и не вспоминали!.. Сейчас новые хозяева, надо отдать им должное, стараются строить, перенимая лучшее из опыта предков. Новые частные дома выглядят по-старинному добротнее, при том, что внутренняя планировка стала современнее. В одном таком доме мне довелось побывать, о чем я расскажу далее…

К этому моменту мы пробыли на морозе уже довольно долго, фотокамера заметно охладилась, так что я стал опасаться за ее исправную работу, да и сами мы не прочь были погреться. Николай Елисеевич предложил зайти к его старинному приятелю - Николаю Трофимовичу Софронееву - казаку, сыну казака. Дом, построенный еще до революции его отцом, находился неподалеку. Хозяин был дома - как всегда, впрочем - ему уже за 80, он плохо слышит и давно не работает. Живет он с сыном и внуками, которые днем обычно на работе-учебе, а Николай Трофимович остается дома хлопотать по немудреному хозяйству… Старые друзья встретились, как мне показалось, сдержанно - никаких бурных выражений радости, все степенно, как будто они виделись каждый день… К сожалению, батарейки в слуховом аппарате Николая Трофимовича подсели, так что разговаривать нам пришлось "на повышенных тонах" - старик почти не слышал. Он угостил нас чаем, рассказал последние новости. Узнав, что Николай Елисеевич рассказывает мне о старом Вилюйске, деланно возмутился и махнул на того рукой: "Да он молодой - ничего не знает!..". "Молодому" было на 10 лет меньше* … На стене в гостиной висели старые часы с маятником - я сразу заметил, что цифра III на них была подремонтирована и подкрашена - как-то неумело и неровно. Оказалось, что у часов этих есть своя история - во время боев Гражданской войны шальная пуля залетела в окно и попала прямо в циферблат…

По дороге от Николая Трофимовича я фотографирую еще несколько зданий. Среди них - бывший Николаевский собор - деревянный, как и остальные вилюйские церкви - каменных в тех местах не было. За годы советской власти собор лишился колокольни, куполов, был сильно перестроен, и теперь в нем - общежитие связистов, а перед тем была почта.

Надо сказать, этому собору еще повезло - другие церкви Вилюйска были вовсе разобраны на дрова на комсомольских субботниках 30-х годов. Теперь мы как раз направляемся на место, где раньше была Иннокентьевская церковь и кладбище при ней, потом превращенное в Парк Культуры и Отдыха. Теперь это - Комсомольская площадь. Николай Елисеевич хочет показать мне место, где, по его расчетам, был похоронен Н.А.Расторгуев. Его предположения сделаны по старой фотографии 1923 года, на которой сняты моя бабушка Степанида Николаевна и ее сестра Екатерина у могилы своего отца. Заметных ориентиров на снимке, впрочем, мало - какие-то сдвоенные деревья, которые наверняка уже выросли до неузнаваемости, да забор, которого давно нет… Мой попутчик также показал мне место на краю площади, где когда-то были похоронены 17 комсомольцев. Они попали в засаду белых в апреле 1922 года в районе Хохочоя недалеко от Вилюйска. Равнодушие советских времен не пощадило даже своих героев, их братская могила сравнялась с землей, и теперь по косточкам бедолаг ходят люди…

С одной стороны Комсомольской площади проходит улица имени декабриста М.И.Муравьева-Апостола. Матвей Иванович прожил в Вилюйске полтора года и сделал, надо сказать, немало для просвещения этого края, даже выучил за столько короткий срок якутский язык. Вилюйчане оказались благодарными учениками и… возвели учителя в ранг учеников Христа - это мы поняли из таблички: "ул. Апостола Муравьева". Да… знал бы Иисус, куда его "неучтенного" ученика сослали!...

В 2:00 у нас была запланирована встреча в горсовете - Николая Елисеевича и меня пригласило руководство города. "Это они про тебя - иностранца из Канады узнали, вот и приглашают!" - уверял меня мой спутник: "А меня одного не пригласили бы…". Встреча обещала быть весьма формальной и даже неинтересной, но Николай Елисеевич придумал использовать ее с пользой для дела - огласить несколько наших "предложений". Поскольку там должно было присутствовать местное телевидение, то предложения эти могли услышать многие жители города. Предложения были такие:

1. Вернуть улицам города их исторические названия. Например, улице Расторгуевской, которая была переименована сначала в улицу им. Жданова, а потом, в 90-х, когда сей государственный муж стал уж больно непопулярен, была названа довольно нейтрально - улица Мира. Тоже и с улицами Харитоновская и Кондаковская - они тоже носили раньше названия в честь купцов.

2. Поместить на исторические здания города - бывшие купеческие дома - мемориальные таблички: кто этот дом построил, кто в нем жил…

3. Построить на месте кладбища при Иннокентьевской церкви часовню - в память покоящихся там - и красных и белых…

4. Восстановить Расторгуевский мост и убрать дамбу.

5. Поскольку до нас дошли слухи о том, что кто-то собирается приватизировать бывший магазин Н.А.Расторгуева, мы заявили, что в случае, если это произойдет, потомки Николая Алексеевича начнут судебную тяжбу против такой приватизации…

Встреча прошла, так сказать, "в теплой, дружественной обстановке". Чиновники горсовета рассказали нам о своем плане восстановления исторического центра города с его деревянными строениями, в числе которых и большой жилой дом Н.А.Расторгуева. План этот, как мы поняли, во многом был следствием примера Якутска, в котором исторический центр города сейчас активно восстанавливается, но Вилюйск в этом смысле находится в гораздо лучшем положении, т.к. многие здания здесь сохранились, тогда как в столичном центре дома просто строят заново.

Следующим нашим "объектом" для осмотра был Расторгуевский мост. Николай Алексеевич построил его через он сухой лог на окраине города. Сохранилась старая фотография этого моста, тогда еще совсем нового. На снимке мы видим… да, конечно, всё ту же добротность и основательность: шесть опор в виде бревенчатых срубов примерно 2 на 4 метра, высокие перила, ворота с каждой стороны… За годы советской власти мост, конечно же, эксплуатировался "по полной", и его дощатый настил за 80 лет износился донельзя (естественно, если трактора по нему гонять!.. ), что вызвало справедливое негодование местных властей: нет, плохо строили при царе, некачественно… придется ремонтировать… а как!?.. это же доски нужны!.. и гвозди!.. и много… а где их достать?.. а кто делать будет?.. а где проектная документация, чертежи?.. намудрили там купчины со своим "деревянным зодчеством", а нам разбирайся… нет, мы пойдем другим путем!.. И пошли. Как всегда, самым примитивным - "абы как"… Настил моста разобрали, а рядом насыпали дамбу. Для пропуска воды под дамбой проложили трубы, которые в условиях вечной мерзлоты, конечно же, не работают - вода в них просто-напросто замерзла… навечно. И проблема еще в том, что дамба насыпана слишком близко от моста, и опоры с одной стороны оказались засыпаны грунтом. Древесине грозит гниение… Мы с Николаем Елисеевичем спустились по глубокому снегу в лог и осмотрели мост вблизи. Почти столетние бревна моста выглядят великолепно! - сухие, без следов гнили, опоры нигде не покосились, не провалились - верхняя плоскость моста ровная - только положи настил, и он прослужит еще столько же!...

После моста следуют дома разных купцов - Харитонова, Корякина, Кондаковых, Попова. Последнему, Гаврилу Ивановичу (городскому голове, кстати) принадлежал большой двухэтажный дом на берегу Вилюя. Он сдавал его в наем иркутской фирме "Торговый дом Коковин и Басов", и там жили служащие этой фирмы. Интересно, что в одном крыле здания был тогда теплый туалет. Сейчас в этом крыле музей педагогики имени Г.С.Донского, а туалет… естественно, на улице. А на стене дома прибиты две стандартные мемориальные таблички - в 20-х годах ячейка комсомольская тут заседала, да первая трудовая школа открылась… а вот о том, кто этот дом построил - нет таблички…

По дороге заходим к брату Николая Алексеевича - Владимиру. Погрелись, пообедали, сфотографировались, как всегда…

День заканчивается, снимать уже слишком темно. Заходим еще в гастроном "Холбос", построенный в советское время на месте сгоревшего магазина Андрея Алексеевича Расторгуева на пересечении бывших улиц Харитоновской и Кондаковской. Продавщицы, слегка навеселе, как узнали, что мы потомки Николая Алексеевича, затащили нас в гости в подсобку магазина и принялись угощать чаем. Предлагали и что покрепче, но мы отказались, а Николая Елисеевича посетили воспоминания из детства - как он приходил в этот магазин, что где продавалось, какие продавцы там работали…

Пробыли мы там недолго, а когда вышли на улицу, было уже темно - пора было возвращаться домой. Дома мы узнали, что нам предстоит посетить еще одно место - дом Николая Петровича Кондакова. Он приходится внучатым племянником мужу сестры моей бабушки, так что мне он как бы троюродный брат, только некровный. Стол у Кондаковых был уже накрыт, хозяева нас давно ждали. Семья Николая Петровича небольшая - жена Марина Николаевна - внучка купца Ивана Савича Горохова, дом которого, кстати, мы видели в тот же день, и дочь Надежда - красивая статная девушка. Надя учится в юридическом институте, кажется, Иркутском, и это её уже второе высшее образование. В доме три компьютера - по одному на каждого, много книг, фотографии. Все здесь чем-то увлечены, вместе проводят время на природе, фотографируют… Угощали нас, кроме традиционных карасей и мясных блюд, всякими вкусностями типа сладкого пирога, и домой мы вернулись поздно и весьма сытые, что, впрочем, не помешало хозяевам попытаться покормить нас еще. Не помню точно, удалось ли им это в полной мере, но спать мы легли объевшиеся, и ночью нас мучили кошмары…

9.01.07, вторник, день 3.

Утром встаем пораньше, чтобы успеть позавтракать - Павел Никифорович обещал подбросить нас на своей машине, а до этого ему ещё надо отвезти в детский сад внучку. Так что ровно в 9:00 мы у дверей музея, и опять он закрыт!.. Чертыхаемся, но идти больше некуда, даже по улицам ходить нет смысла - фотографировать еще рано… темно. Но через пять минут появляются все сотрудники музея во главе с директором, и мы знакомимся. Знакомлюсь, конечно, только я один, т.к. Николай Елисеевич уже давно всех знает. Сергей Васильевич, сотрудник музея, берется провести для меня экскурсию. Тут же узнаю имя-отчество Алексея Ивановича Немце-Петровского - нашего родственника (он был женат на племяннице моего прадеда). Раньше он был для меня только "А.И.". Оказалось, что в Вилюйске он считается местным "фотолетописцем", и многие его фотографии хранятся в музее. По его фотографиям даже выпускались открытки с видами Вилюйска, две из них есть у меня в "живом виде". В музее хранится фотоаппарат Алексея Ивановича - большой, студийный, который снимал на пластинки. Он сохранился у потомков купца, кажется, Попова, сына которого Немце-Петровский обучал фотоискусству. Сохранился, правда, только деревянный корпус камеры, а штатив-треногу и объектив музей добавил от другого аппарата. Директор музея Татьяна Николаевна показала мне старинные фотографии, которые передала в музей Нина Петровна Анисимова (внучка Андрея Алексеевича Расторгуева) и рассказала, что у них есть еше коллекция стеклянных фотонегативов, предположительно самого Немце-Петровского. При этом у музея нет ни технической, ни финансовой возможности сделать хорошие копии с этих фотографий и негативов. Тогда я предложил им такую вещь: на следующий год я приезжаю в Вилюйск со своим хорошим сканером и сканирую их фотографии и негативы - и им польза, и я хорошие копии получу. (Я потом подумал, что таким образом, можно будет и в других музеях поработать - в Зырянке, например, а в Якутском краеведческом уже и договорился…) Купцам Расторгуевым посвящена в музее целая экспозиция - тут фотографии, швейная машинка "Зингер", мебель, одежда, посуда, инструменты, образцы товаров из их магазинов, какие-то еще вещи, принадлежавшие раньше нашим предкам. Запомнилась еще одна экспозиция - Марка Николаевича Жиркова, первого якутского профессионального композитора (естественно, тоже нашего родственника - он был мужем внучатой племянницы Николая Алексеевича). Марк Николаевич был истинно богатырского сложения - ростом под 2 метра и при этом весьма не худой - его необъятный костюм был размера, наверное, шестидесятого… А его трость, сделанная, как мне показалось, из водопроводной трубы - так она была тяжела, была мне почти подмышку. Говорят, он специально сделал себе такую, когда жил в Якутске - время тогда было неспокойное, а с репетиций из театра он возвращался поздно… хотя все же трудно поверить, что на такого гиганта кто-то осмелился бы напасть…

В этот день в 11 часов нас ждали в какой-то школе на какое-то мероприятие типа "встречи с интересными людьми", но оказалось, что Николай Елисеевич и не думал там появляться: "не люблю я этих формальностей…" Вместо школы мы поехали на бывшую заимку Николая Алексеевича. Повез нас туда Павел Никифорович на своем УАЗике. Заимка эта была расположена ближе всех других к Вилюйску - всего-то километра три. То есть сейчас она стала еще ближе - почти сразу за современной окраиной города. Два больших хлебных поля на берегу озера, покос, загоны для скота, хозяйственные постройки, мост через ручей - вот что тогда представляла собою заимка Расторгуева. (Кстати, в Вилюйске только Николай Алексеевич выращивал хлеб.) Сейчас от всего этого остались только озера, да мост. Постройки обветшали и были снесены, одно хлебное поле заросло лесом, а на втором построили что-то вроде стадиона для состязаний и праздничных мероприятий. Ну, что ж, слава Богу, что хоть используют это место. И каждый вилюйчанин помнит, кому оно раньше принадлежало…

Я немного пофотографировал, но снимки получились невыразительные - пасмурное небо, белый снег и темная полоска леса - вот, в основном, все, что вышло… Да и холодно было, к тому же на открытом месте еще ветерок - камера быстро замерзла… Николай Елисеевич, кстати, заметил, что я фотографирую, "как будто водку пью" - делаю глубокий вдох, достаю камеру из-за пазухи и, задержав дыхание, навожу на резкость и снимаю, потом убираю камеру от лица и только после этого выдыхаю в сторону… иначе нельзя - если пар изо рта попадет на холодную камеру, оптика запотеет…

После обеда Павел Никифорович отвез меня к еще одной родственнице, на этот раз по дугласовской линии. Вообще я знал, что Нина Борисовна Дуглас, дочь брата нашего деда, то есть моя двоюродная тетка, живет в Вилюйке, но как-то забыл. И, наверное, не вспомнил бы, если бы Марина Николаевна Горохова не сказала мне, что у матери её сотрудницы фамилия Дуглас. Тогда я и нашел Нину Борисовну в нашем генеалогическом древе. Она меня тоже никогда не видела, хотя знала о моем существовании. Ну, конечно, распросы-рассказы, посмотрели фотографии, пообедали. Пришла ее дочь Татьяна, моя троюродная сестра, которую я тоже никогда не видел. Борис Иванович Дуглас всю свою взрослую жизнь прожил на Колыме, работал на снабжении её поселений и золотых приисков, строил там фактории - в музее Зырянки даже есть экспозиция, ему посвященная.

Под конец дня мы с Николаем Елисеевичем сходили в гости к еще одной родственнице - Марии Калиновне, вдове Николая Леонидовича Кугаевского (внучатый племянник Николая Алексеевича). Там же поужинали. Так же, как и у Нины Борисовны, я взял здесь несколько старых фотографий для сканирования - надо еще найти, где сделать это… вроде есть сканер у Кондаковых.

Дома нас опять кормят ужином… засыпаем уставшие и довольные… снится Колыма…

10.01.07, среда, день 4.

Сегодня мы начинаем день с поездки на работу Павла Никифоровича - на радиорелейную станцию за городом. Кстати, он по образованию - радиоинженер, так же, как и я. Поэтому нам всегда есть о чем поговорить, да и на радиорелейке мне интересно побывать. Кроме того, сослуживцы Павла Никифоровича хотят со мной встретиться, так как оказалось, что они оба, так же как и я, закончили Томский ТИАСУР. Приезжаем на станцию, знакомимся, вспоминаем наш институт. Ребята показывают мне свое хозяйство - это в основном довольно старое, еще советское оборудование "доцифровой эпохи" доживает свои последние годы и скоро, конечно, будет заменено на современное цифровое.

Один из инженеров станции, Дмитрий Тарасович Иванов, приглашает меня на обед к себе домой. Его дом - как раз такой, какой стали строить в последнее время жители Вилюйска - снаружи выглядит, как дом старой постройки - неоштукатуренные бревенчатые стены из янтарно-коричневой сосны, широкие карнизы и красивые наличники окон. Жена Дмитрия Роза - преподаватель английского языка. На обед - копченые конские ребрышки с картошкой и всякие домашние заготовки - брусника, голубика… В этой семье, как и у Кондаковых, тоже есть увлечение - здесь снимают видеофильмы. Дмитрий с гордостью показывает мне свою видеокамеру - большой Panasonic, купленный еще в 90-х, стоил ему тогда почти годовой зарплаты. Причем Ивановы не просто снимают сюжеты из семейной жизни "на память", а создают настоящие фильмы - оцифровывают, монтируют на компьютере, записывают на CD. И фильмы эти берут призы на конкурсах, их показывают по телевидению…

Вскоре за мной заезжают Николай Елисеевич и Павел Трофимович на его УАЗике, и мы едем в село Чочуйцы в тридцати километрах от города. Здесь в местной школе-интернате в апреле 2003-го года случился пожар, который унес жизни двадцати двух учеников. Теперь там новая школа и мемориал погибшим. Мы посетили школу и направились в местный краеведческий музей имени поэта Ивана Гоголева. Мне нравятся такие небольшие провинциальные музеи - как правило, в них работают энтузиасты своего дела, любящие и знающие свой край. В этом музее оказался один интересный экспонат, вернее, сохранились только воспоминания о нем… Экспонат этот знает, наверное, каждый якутянин… или каждый житель Якутска, по крайней мере. А дело было так: где-то в начале XX века один казак нашел в окрестностях Чочуйцев диковинный череп с рогами, явно неместного происхождения. Начальство решило послать находку в Якутск, где череп опознали как принадлежащий ископаемому овцебыку. Его оставили в столице, и позднее он стал первым экспонатом Якутского краеведческого музея - "дедушкой музея". А Чочуйцам осталась на память только его фотография, да немного обиды: забрали столичные наш череп и хвастают теперь как своим!...

Далее были два(!) обеда подряд у гостеприимных сельчан: у Юрия и Сусанны - родственников по линии Федора Алексеевича Расторгуева, брата моего прадеда, и у Марии Трофимовны и Семена Дормидонтовича - они нам, правда, родственники очень далёкие, но люди в Чочуе известные и уважаемые…

Обратно в Вилюйск ехали уже в темноте. В одном месте машину сильно занесло, поставив поперек дороги, и я вспомнил и рассказал попутчикам историю, которая случилась со мной в те годы, когда я работал в Якутскэнерго монтером связи: поехали мы однажды ранней весной на нашем фургоне-уазике из Майи в Ыттык-Кюель по зимней дороге. Набилось в машину разного народу с наших электросетей человек восемь. Народ, надо сказать, сильно пьющий, и потому все, включая шофера, были и в этот раз пьяны изрядно. Шоферу это, правда, не сильно мешало, так как ехали мы по зимней лесной дороге с глубокой замерзшей колеёй, так что автомобилем можно было управлять весьма условно - колея держала машину на дороге не хуже водителя… Ехали мы, кстати, темной безлунной ночью. Ехали-ехали, в кабине - галдёж-балдёж, водитель клюёт носом, вдруг - трах-бах! - машина вылетает из колеи, кружится на обледеневшей дороге, чуть не переворачивается, но каким-то чудом залетает обратно в колею и останавливается… Все поднимаются, рассаживаются, переводят дух… водитель включает скорость, и машина продолжает движение… Едем дальше уже утихомирившись, немного протрезвев от пережитого. Едем подозрительно долго, уже два часа, а Ыттык-Кюеля все нет… Наконец впереди появляются огни, и вскоре мы въезжаем… обратно в Майю! Что произошло, вы, наверное, догадались - когда машина вылетела из колеи, то вернулась в неё задом наперед…

В Вилюйске заезжаем еще к Кондаковым, где мы ужинаем, а я сканирую фотографии на их сканере, весьма, кстати сказать, посредственном. Дома нас, кажется, еще раз пытаются накормить, но мы, насколько я помню, отказываемся… Засыпаем, как убитые, и нам ничего не снится…

11.01.07, четверг, день 5.

Утром после завтрака едем к Нине Борисовне Дуглас - надо отдать фотографии и прокомментировать их. Для нас уже накрыт стол, меню в основном рыбное, так как сын Нины Борисовны торгует рыбой. Когда прощаемся, мешок рыбы дают ещё и в придачу - для передачи родственникам в Якутске. Потом ещё возвращаем фотографии Марии Калиновне, а в четыре вечера нас ждут на читательской конференции по книге моего спутника "Вилюйский Ротшильд". Эту конференцию организовала районная библиотека, но Николай Елисеевич, надо сказать, не надеялся, что из этой затеи что-нибудь выйдет - объявлений о мероприятии почти не было сделано, и много народу на конференции он не ожидал. Но, к нашему удивлению, актовый зал библиотеки был полон, и встреча прошла очень интересно - пришли вилюйчане разных поколений, несколько местных писателей, казаки, школьники. Николая Елисеевича хвалили за книгу и подарили ему казацкую папаху, а автографы брали почему-то у меня, причем просили написать их по-английски… В конце конференции сделали групповую фотографию. А библиотекари показали мне несколько книг с экслибрисом "Библiотека Н.А. и Н.Н. Расторгуевыхъ" (т.е. Николая Алексеевича и его старшего сына Николы Николаевича) - они передали сюда несколько сотен книг еще до революции, положив тем самым начало библиотеке.

Атаман местного казачества Никита Николаевич Софронеев пригласил нас с Николаем Елисеевичем к себе домой на ужин. Дома у него небогатая обстановка, но зато четверо детей. Как только мы вошли в дом, меня окружили трое младшеньких, и началось!... мне пели песни и читали стихи, показывали рисунки и любимые куклы, рассказывали о спортивных успехах и демонстрировали новые наряды!... Старший Максим учится в шестом классе, и для младших он скорее воспитатель, чем сверстник по играм, а для взрослых уже помощник. Первоклассник Коля занимается боксом - это он в тот день победил в школьных соревнованиях. А две девчонки еще не ходят в школу - пятилетняя красавица, имени которой я не запомнил, и трехлетняя Леля.

За столом выяснилось, что Никита Николаевич летал бортмехаником на вертолетах Ми-6 в одном экипаже с самим Альковым - известным пилотом Якутии, изобретшим новый способ посадки вертолёта на авторотации, который вошел в современные учебники пилотирования. А напоследок Никита дарит и мне папаху…

Домой мы пришли поздно, все уже спали, а остывший ужин, накрытый салфетками, ждал нас на столе…

12.01.07, пятница, день 6.

Сегодня день нашего отъезда в Якутск. Утром подъехал УАЗик, но водитель его, к сожалению, не наш Иван Калачиков, а два молодых парня. "К сожалению", потому что парни эти были какие-то туповатые - на вопросы не отвечали, по дороге, никого не предупредив, подолгу останавливались у каких-то родственников, на претензии отмалчивались… а когда подъезжали к Якутску, то объезжали пост ГАИ на Вилюйском тракте какими-то проселочными буераками, явно не желая встречи с инспекторами - темные личности, в общем… Хотя надо отдать им должное как шоферам - когда спустило колесо, они быстро заменили его, несмотря на темноту и мороз.

Вот и закончилось мое первое путешествие в город, в котором родился мой отец, моя бабушка, мой знаменитый прадед и многие-многие другие родные…

Андрей Дуглас

* Николай Трофимович умер в ноябре этого же, 2007-го года…